#sp_rip@syrnik_pavlov
Несколько часов назад (ко всем вестям вдобавок) стало известно о смерти большого музыканта и вокалиста, друга Кобейна и врага Лиама Галлахера, одного из последних героев гранжа — Марка Ланегана.
У него было лицо постаревшего Джима Моррисона, его любили сравнивать со всеми мрачными мужчинами-сонграйтерами подряд (Уэйтс, Кейв, Коэн), но, даже если просто взглянуть на его дискографию, состоящую из какого-то невероятного числа названий, проектов и коллабораций, станет очевидно, что быть таким продуктивным, вездесущим, разным и в то же время верным единому преобладающему образу и стилю, проступавшему прежде всего через его несравненный, скрипучий и бархатистый, голос, мог только он один.
В годы учения и музыкальных открытий в моем кругу была очень популярна электронная группа с многообещающим названием Soulsavers, приглашавшая к себе на вокал то Дэйва Гаана, то вот Ланегана. Песню Revival любила половина моих друзей и подруг и даже ставила на вечеринках. Эта музыка и этот голос одномоментно считывались как что-то "крутое", но, кажется, дело было на самом деле не столько в крутости, сколько в самом настоящем "душеспасении". Вообще, в годы учения ничто не спасает так, как музыка.
В 13-ом году осенью я с ума сходил по его альбому каверов всякой старой и новой классики Imitations. Критики часто называли Марка имитатором того же Моррисона или Уэйтса (на что он смешно обижался в твиттере: "My music imitates nobody and my voice is God-given"), но одной этой записи достаточно, чтобы услышать, насколько оригинальны сами по себе даже его "имитации". На этом альбоме голос Ланегана звучит удивительно мягко, мудро и нежно, и не скажешь, что когда-то он был вокалистом группы под названием "Кричащие деревья" (Галлахер-младший как-то назвал их "Вопящими ветками" и чуть не получил от Марка в лицо). Впрочем, по трем дуэтным альбомам с шотландкой Изобель Кэмпбелл (что бы было, если бы Кейв с Кайли не ограничились балладой про Элайзу Дэй) сказать, что этот же человек пел с Кобейном и QOTSA, кажется, еще труднее. И вместе с тем мало кто был последовательнее его в транслировании своего главного инструмента — голоса, который подстраивался под любой стиль и жанр и при этом подстраивал любой стиль и жанр под себя.
Я услышал Imitations осенью, и в нем действительно было что-то по-осеннему древнее и свежее, так что я долгое время переслушивал эти песни именно в это время года. Но ушел Марк на исходе зимы, в странную нумерологическую дату, полную повторяющихся нулей и двоек, и к этому времени по настроению, скорее, подходит тот жесткий мрачный грустный диско-блюз, к которому он больше всего обращался в последние годы.
Марк Ланеган пережил тяжелую алкогольную и наркотическую зависимость (уже в 12 лет его называли "городским пьяницей"), некоторое время был бездомным, дважды лежал в рехабе (год лечения оплатила Кортни Лав), а последние десять лет не употреблял и оставался полностью трезвым.
Но в прошлом году его, остепенившегося музыканта и примерного семьянина, чуть не отправил на тот свет ковид, в который он, по собственному признанию, поначалу не верил, поддавшись различным конспирологическим теориям. В ходе болезни он временно лишился слуха, не мог ходить и несколько раз впадал в состояние комы, в котором пережил множество невероятных галлюцинаций. Этот опыт он довольно стремительно (под стать записям альбомов) описал в книге Devil in a Coma, которую, судя по всему, можно читать вполне себе как автобиографическую "ковидную" литературу.
Восстановившись после болезни, Марк успел начать очередной дуэтный проект с фронтменом группы The Icarus Line и, кажется, не собирался на этом останавливаться. Но или последствия тяжелейше перенесенного ковида, или другая злая шутка рока прервали эту (вполне в духе гранжа) не самую долгую, но насыщенную жизнь, в которой было много зримой тьмы и поглощающего все вокруг мрака, но была музыка, прорывающая эту тьму и спасающая души, и был голос, данный Богом и не повторяющий никого, кроме самого себя.
Надеюсь, что, закрыв глаза, он увидел pretty colors.