#sp_topic@syrnik_pavlov #простыня_текста@syrnik_pavlov
Начнём с небольшого справочного материала. После того, как серая ветка московского метро пересекается с кольцевой на юге, станции на ней идут в таком порядке: Тульская, Нагатинская, Нагорная, Нахимовский проспект. На Тульской я бываю регулярно, на Нагатинской выходят только безумны, Нагорная — это моя станция, так что на момент начала повествования Нахимовский я не видел очень давно.
Вычитал в "Бегунах" Ольги Токарчук сюжет из разряда тех, что всегда пугали и завораживали меня больше всего: человек на глазах сходит с ума. Семейная пара с сыном отправляются в отпуск на райский хорватский остров Вис, в один из проведённых там дней расстаются буквально на несколько минут, и жена с ребёнком пропадают. Остров крошечный, без сложного рельефа, никто не понимает, как здесь вообще можно исчезнуть. Дня через три они нашлись, но этот момент в книге пропущен. Зато описана их пошедшая после того отпуска под откос жизнь несколько месяцев спустя: мужа не устраивает рассказ жены о том, что происходило в эти несколько дней, он роется в её вещах и записях в поисках ответа, видит знаки в каждом слове, следит за ней, пытается выведать правду из сына, загипнотизировав того — в какой-то момент повествование уже больше всего напоминает мозговой штурм героев "Маятника Фуко"...
...Закрываю книгу, так как скоро моя остановка. На меня поднимает глаза интересного вида парень с щетиной и в красной куртке. Не могу даже понять, чем именно он интересен, просто будто прорисован подробнее остальных пассажиров. Если увидишь такого в старой компьютерной игре, не сомневайся, перед тобой важный для сюжета персонаж. Он достаёт наушник-капельку и тоном заговорщика произносит: "Станции объявляют неправильно". Я поворачиваю голову в сторону табло с названиями остановок, пытаясь понять, что именно вложено в эти слова, но, к счастью, он продолжает: "назвали Тульскую, а была Нагатинская". Думаю, что сказать в ответ на это одновременно интересное и неинтересное наблюдение, из-за чего лицо приобретает встревоженное выражение, и он успокаивающе говорит, мол, не переживайте, я тоже свою проехал. Но мне-то дальше, так что я всё ещё не заинтересовался происходящим. Говорю, что не проехал, мне на Нагорную, так что сейчас буду выходить, а вам сочувствую.
Поезд останавливается, двери открываются, и я вижу прекрасно знакомую Нагатинскую с её более тёмными, чем у соседок, стенами. Получается, станции объявляют правильно, а мой новый друг что-то наепутал. Он выходит, я остаюсь, из любопытства снова бросаю взгляд на табло, и там действительно ошибка: если верить моргающей лампочке, следующая станция Нахимовский проспект. Ну ладно! Чего не бывает. Перегон до моей станции совсем короткий, так что даже не успеваю ни о чём лишнем подумать, как двери снова открываются... А за ними Нахимовский проспект.
Я не читал в это время книгу, не сидел в телефоне, был довольно-таки сконцентрирован на происходящем, так что рациональное объяснение происходящего лишь одно: я забыл, как выглядят стены Нагорной, и перепутал её с Нагатинской. Это ж надо так! Сажусь в поезд, едущий обратно, и выхожу на своей станции с её светлыми стенами. Я их не перепутал. Та станция, где вышел парень в красном, была Нагатинской. И у меня не остаётся ни единого объяснения того, что происходило в последние десять минут.
Жаль только, что магический реализм, выплеснувшийся в мою жизнь, в столь большой мере реализм и в столь малой — магический.
